Иерусалим. 9 июля 2010 года.

Информация, которую мы получили от нашего отельного гида, оформляя поездку в Израиль, была такая: «Из отеля вас забирают после завтрака: не переживайте, дети голодные не уедут!»
Прилетаем в Израиль, и сразу из аэропорта нас везут в Гефсиманский сад. Оттуда - в Старый город. Идем к Храму Гроба Господня со всеми остановками на пути на Голгофу, которые делал Господь. Посещаем Храм Гроба Господня. После едем в Вифлеем. Оттуда к пяти часам вчера нас привозят обратно в Иерусалим и у нас, наконец-то, свободное время! Гуляем по городу, умирая от счастья. Очень хотелось погулять по Иерусалиму вместе. На следующий день утром нас везут на Мертвое море, оттуда – в Тель-Авив, в аэропорт, в Анталию.

Вот с этими мыслями мы и ждали поездку, которая была запланирована на 9 июля. В итоге, конечно, наш отельный гид оказался очень сильно дезинформирован… Он не просто ввел нас в заблуждение, как оказалось, а просто наврал...

Из отеля нас забирали в полтретьего ночи... В два мы встали, собрались, одели спящую Машу, и уже на выходе из номера меня осенила мысль про мирно лежащую в столе медицинскую страховку, и я вернулась, взяла ее на «всякий случай». Вот эта формула на мою жизнь оказывает какое-то таинственное действие - если я что-то беру куда-нибудь, или делаю «на всякий случай» - этот случай 102% наступает. Сели, поехали. Вместе с нами из района Сиде в аэропорт ехали еще двое экскурсантов. Наш трансферный гид довела нас до стойки регистрации, сообщила, что мы должны ждать объявления рейса на турецком, английском и русском языках, раскланялась и оставила одних. Мы прошли за кордон и послушно сели ждать. Ждали-ждали, ждали-ждали. Прислушивались-прислушивались. Самолет был в шесть утра. В пять двадцать, так ничего и не дождавшись, я пошла выяснять, что к чему. Русскоговорящая тетенька-пассажир возле табло помогла мне разобраться в том, что посадка на наш рейс уже заканчивается. Вместе с нашими попутчиками мы понеслись к выходу 202. Оказались последними. Сели в автобус и он почти сразу же тронулся…

Самолет летел чартерным рейсом, все пассажиры – русскоговорящие паломники (экскурсанты) из всех районов Турции, «дорогие гости» туроператоров Корал, Тез-тур, Пегас-Туристик. Наши туроператоры только провожали нас до аэропорта, а на обетованной земле встречали уже представители израильского турагентства Манавгат. В предстоящие сутки мы были полностью под их покровительством и защитой. Летели турецкой авиакомпанией, в маленьком новеньком будто бы «Боинге». Впервые за всю мою жизнь мне было не страшно лететь самолетом. Маша, как проснулась в аэропорту, так в самолете уже и не спала. Балагурила на полную катушку, привлекая внимание пассажиров, которые на нас смотрели с «легкой укоризной» во взоре. Недоумевали, видать, как мы такого мелкого дитя взяли с собой в Израиль. Нам тоже было страшновато… Но мы помолились, перекрестились и поехали…..То есть полетели.

Приземлились в аэропорту Тель-Авива через час. Прошли паспортный контроль. Вручили нам бумажки с визами, которые через двадцать метров на выходе из таможенной зоны и отобрали. А жаль. Рассмотреть знаменитое сооружение имени Бен-Гуриона по приезде тоже не удалось. Зато на обратной дороге времени было хоть отбавляй, так как рейс в Анталию задержали почти на пять часов.

На выходе из аэропорта туристов из солнечной Турции по специальным наклейкам вычислял специальный дядя и показывал всем «куда следовать» к автобусам. Скромный завтрак нам разложили по автобусным сиденьям, и состоял он из маленькой бутылочки воды и бутерброда. Позавтракали. Поехали. Вдохнули воздух Святой земли.

Потрясли меня сразу чистота и порядок по всему пути следования. Очень хорошие дороги, ухоженная зелень, красиво, как на картинке. Красота страшная. Поразительный контраст с Турцией. А когда еще и домики появились, облицованные белым известняком, хотелось просто «забыть свои глаза» на этой дороге, на этой земле, в этой стране. Не заметили, как приехали в Иерусалим.

Иерусалим… Я равнодушна ко всем городам, кроме того, в котором живу. Но Иерусалим... Сон или сказка, чудо, легенда, миф – теперь он в моем сердце.

Первая остановка на пути – Гефсиманский сад. Восемь оливковых деревьев, которым больше двух тысяч лет. Широкие, узловатые – но все еще приносящие плоды.

Деревья – живые свидетели того времени, когда по этой земле ступала нога Господа. В саду, вернее, ныне - в крошечном садике, есть указание на ту самую древнюю оливу, возле которой Господь молился «Отче, пронеси чашу эту мимо меня!». Так как деревьев сохранилось немного, весь древний сад обнесен оградой. Местами очень надежной.

Ухаживают за ними братья-францисканцы, им же принадлежит построенная рядом католическая «Церковь всех наций». Церковь названа так из-за того, что ее постройку финансировали несколько стран или «Базилика мук Христовых».

В церкви, перед самым алтарем (мы впервые в жизни были в католическом Храме) лежит камень Мук Христовых, как его называют. Именно у этого камня, по преданию, Иисус молился в ночь перед арестом. Вокруг этого камня – терновый венец.

В церкви мы были не больше 10 минут, а когда вышли на крыльцо, наш гид Володя показал нам Золотые ворота – в древней стене прямо напротив – ворота, через которые в вербное воскресенье в Иерусалим въехал Господь, сидящий на молодой ослице.

Потом очень быстро мы оказались перед входом в Старый город. Прошли через металлоискатель, мимо молодых ребят с автоматами, мимо и вместе с ортодоксальными евреями. Такими знакомыми и такими необычными, как инопланетяне. На улице жара под 50 градусов, а они в меховых шапках, шляпах, кипах и плащах. Такие сосредоточенные, красивые, кинодокументальные. За ними, гуськом мы пришагали к Стене плача.

И тут выяснилось, что у Стены есть женская и мужская половина. По телевизору же показывают исключительно мужскую (оно и понятно – операторы у нас в большинстве своем мужчины). Перед тем как мальчики пошли налево, а девочки направо - наш гид Володя пошутил-предупредил (и эта была его единственная шутка, над которой я посмеялась): «Не креститесь, - говорит, - на Стену плача. Не пугайте евреев. Это иудейская святыня, к христианам она никакого отношения не имеет».

Нет, как же так, разве никакого? Даже обидны нам ваши слова. Ведь Стена плача – это все что осталось от Второго Храма. Причем даже не от самого Храма, это лишь стена с западной стороны огромной площади, на которой стоял Второй Храм. Ну а во Втором Храме наш Господь проповедовал. И не оттуда разве он изгнал бичом менял и торговцев? И разве не Иисус Христос предсказал, что Храм этот будет разрушен? И в день распятия разве не в этом Храме «завеса разодралась надвое»? Так что вполне эта стена имеет отношение к христианам. Но креститься на нее мы, конечно, не стали. Но рядом постояли.

Подивились качающимся, как пламя свечи, евреям. Муж рядом, а я через небольшой заборчик. Причем для любопытных туристок с женской стороны рядом с заборчиком стоят стульчики. И я там не одна висела, а с парочкой итальянок, и еще с десятком девушек, неидентифицированных по национальной принадлежности, так как они молча любопытствовали.
Некоторые дамы из нашего туристического коллектива написали желания на бумажках и вложили их в расщелины в Стене плача. Там и без того было полно записочек от правоверных евреев, но Володя пообещал полную легитимность и конфиденциальность этих действий, а также уверил нас, что к записочкам даже иноверцев тут все испытывают самые теплые чувства. И когда их становится слишком много, их собирают…. и хоронят (записочки, само собой). Как людей. Так что наши девушки с этой минуты были абсолютно спокойны за свои желания.
На этой фотографии видно, что все щели в стене заполнены записочками.

Ну а после мы собрались под раскидистой пальмой. И двинулись от Стены Плача в сторону Храма Гроба Господня по мусульманскому кварталу.

Сейчас небольшое отступление. Как только во время «группового трансфера из аэропорта» нам сообщили, что можно отправиться на экскурсию в Израиль – у меня сразу же застрял комок в горле. И потом уже, когда мы решали все вопросы по поводу поездки, этот комок не уходил, слезы все время наворачивались на глаза. Думала, что только ступлю на Святую землю, только попаду в Старый город – будет водопад, однако. Утоплю всех. Неудобно будет.

Но вот мы в Гефсиманском саду, вот напротив нас Золотые ворота (замурованные, кстати, еще в девятом веке), вот мы идем по узким улочкам Старого города – а никакого водопада нет и не предвидится. Умом понимаю, где я и что со мной, а сердце поверить не может. Сердце молчит…

Теперь, пока сердце молчит, самое время сказать несколько слов о нашем гиде Володе. Итак, Володя. Такой, наверное, типичный русский еврей с Украины, приехавший в Израиль в 1993 году. С набором дежурных шуточек типа: «Володя. Но откликаюсь и на Вочика, Вована и Вовку» или «У нас допускается усушка и утруска экскурсантов», или «В Израиле иврит – второй государственный язык. Первый – русский». Шутками сыпал как горохом, но они меня, честно сказать, не веселили, потому что такое важное условие для хорошей шутки, как экспромт, отсутствовало. Запретил снимать себя на камеру, в шутливой форме, конечно.

Так вот Володя с самого начала экскурсии все твердил нам про паломнический центр, куда он нас приведет перед посещением Храма Гроба Господня. И там счастливые гости солнечной Турции смогут купить свечи и иконы для освящения на камне миропомазания по самой привлекательной в Иерусалиме цене. Когда он пятый или шестой раз вспомнил про паломнический центр – мы решили, что покупать там ничего не будем. Перед тем как ступить в «паломнический центр» Вован рассказал, что с указанной цены всей группе сразу будут делать скидку 50 %. Что он договорится, если кто-то даже захочет рассчитаться гривнами. Ну и т.д. – массированная промывка мозгов. И все это по пути в Храм Гроба Господня. И у меня вместо слез в груди закипало недоброе чувство к нашему экскурсоводу….

Самое приятное, что ждало нас в паломническом центре – это работающие кондиционеры. Жара на улице стояла просто испепеляющая. Ну и цены здесь тоже шпарили. Маша с Варей держались молодцом. Я походила по этой лавочке, где рядом с иконами продавались обереги, знаки зодиака, стеклянные глаза и прочие эзотерические шурушки-мурушки, не стала слушать его лекцию про то, какая икона от какой болячки помогает, и пошла гулять по узким улочкам старого города. Витя с Машей и Варей вышли и присели на кресла возле входа в этот оазис торговли. Гуляла я часа полтора, время от времени подруливая к «паломническому центру». Купила девочкам своим и себе крестики паломников, подарки друзьям. Когда вернулась уже совсем – продажа там все еще шла полным ходом, а мы с Вовкой пообщались.

Я у него спросила, можем ли мы рассчитывать, что в Храме проведем не меньше времени, чем в лавке. Он сказал, что мы можем рассчитывать на то, что проведем там столько времени, сколько достаточно, чтобы все увидеть. Я сказала, что мы рассчитывали время проводить возле святынь, а не в торговых рядах. Он сказал, что это важная часть экскурсии для остальных, и мы должны подчиниться большинству. Тут Варя сказала, что у нее болит живот.

С собой у меня была небольшая аптечка, из которой я ей дала мезим форте и активированный уголь, а вот о ношпе (балда!) даже не вспомнила. Пока вся группа на улице еще 10 минут ждала Володю, который остался пообщаться с менеджером магазина (наверное, о погоде), живот у нашего ребенка разболелся ни на шутку. Начала канючить: «Мне жарко, я устала, у меня живот болит». Спрашиваю «Скорую вызываем?». При воспалении хитрости Варя, конечно, всегда отказывается. Нет, не вызываем, говорит. Идем дальше и очень скоро попадаем в дворик Храма Гроба Господня. Тут Варя начинает плакать: «Мама, у меня живот болит». Заходим в Храм, встаем в круто закрученную очередь в Кувуклию. Варя садится на приступочку и начинает плакать, так сильно болит живот. Спрашиваю: «Что, скорую вызываем?». Плачет: «Вызываем!» Беру ее за руки - они ледяные. У меня начинается паника. Первая мысль об аппендиците.

Бегу в маленькую каморку, где строгий монах продает свечи и образа, спрашиваю: «Есть здесь доктор?». Он меня отправил к полицейским у входа. Один из них оказался выходцем из Украины. Привел нас в маленький полицейский участок, прямо на выходе из храмового дворика, вызвали амбуланс. Варя легла на сдвинутые кресла, скукожилась и продолжала плакать. Руки ледяные, при том, что на улице страшное пекло. Милые израильские полицейские с увесистыми автоматами предложили нам чай или кофе. Мы отказались.

Приехал амбуланс – очень быстро. Но таратайка страшная-престрашная, маленькая-премаленькая. Вышел милый еврейский парень, сказал – поехали. В клинике сделают анализы и решат, что с нами делать. Сказал на иврите, само собой. Благо было кому переводить. Я решила взять с собою Машу, а вот Вите сесть там уже было бы негде. Сказала, что побегу предупредить мужа и взять младшую дочку с собой.

А как возвращаться? А если все-таки аппендицит? Сотовые телефоны мы в поездку не взяли. В голове полная каша. И страх. Подбежала к нашим, объясняю, кричу, жестикулирую. Тут Вован-Володя говорит: «Почему вы меня не предупредили? У вас же есть медицинская страховка». Я не знаю, что ему ответить. Он оставляет группу, идет вместе с нами. Все выходят из участка к тарантасу, на узкую улочку, в торговые ряды. Володя звонит по мобильному своему, ему дают номер, он перезванивает и так раз пять-шесть. Называет данные нашей страховки, опять звонит. Красивый язык – иврит.

Парень из амбуланса спрашивает: «Вы едете?» Мы говорим, что хотим узнать – примут ли нас по страховке. Они ждут. Пять минут, десять. Вовчик-Володя звонит по своему сотовому. Хотя ему, по большому счету, совсем не до наших проблем. Хотя он, конечно, и не обязан был этого делать… Муж говорит: «Давай подождем». Но я знаю, что решение все равно будет мое. Эти минуты нашей жизни я никогда я не забуду. Куда кинуться, что делать? Варя присела на стульчик возле лавочки, глаза вытаращила, молчит. Маша у Вити на руках, тоже молчит. А я мечусь в панике, отчаянии и страхе на Святой земле, в полминуте ходьбы от Храма Гроба Господня, представляете?

И тут наступает просветление какое-то. Я встаю на колени и начинаю молиться. Поворачиваюсь к Храму и молюсь, стучу лбом по камням, которыми вымощены улочки Старого города, улочки, по которым ходил наш Господь. Витя сказал потом, что из лавочек соседних в этот момент повысунулись евреи и арабы на это посмотреть. Меня останавливает полицейский и говорит: «Сейчас вы решаете, а не он (имеется в виду Володя). Или вы едете сейчас, или они уезжают без вас». Спрашиваю Володю: «У нас есть шанс дождаться помощи?» Он: «Конечно, есть». «Мы остаемся» - говорю. Амбуланс уезжает. Тут к Варе подходит какой-то парень – я так и не поняла, какой он был национальности – и щупает ей пульс. Слушает. Потом показывает, что с ней все нормально. Я спрашиваю: «Вы доктор?». Он качает головой: «Нет». И я его тут же упускаю из вида.

Володя говорит, что он дозвонился, но теперь мы сами ждем звонка доктора, что сам он идет к группе, а мы можем подождать в полицейском участке. Я говорю, что иду с ним, чтобы быть рядом с телефоном. Витя же с девочками заходит снова в участок.

Заходим снова в Храм. Наша группа все еще в очереди, Володя встает с ними, что-то рассказывает. А я встаю на колени за ограждением, в пустом совершенно пространстве и снова молюсь. И вот тут я заплакала. Я плачу и молюсь, стучу лбом по полу, молюсь, слезы льются. Не знаю, сколько это продолжалось. Но с таким отчаянием и с такой надеждой я не молилась никогда в жизни. Когда слезы кончились, я поднялась.

Меня окликнула Татьяна. «Светлана, - кричит, - иди к нам. Столько ехала, и не попадешь сюда?!». Встаю, подхожу. Наша группа уже подходит ко входу в Кувуклию. Меня чьи-то руки затягивают за ограждение, кто-то чужой, как полагается, ворчит довольно громко что-то типа «вас здесь не стояло», я отвечаю, что это моя экскурсионная группа и через уже свою толпу меня проталкивают вперед. И вот я уже первая в очереди. Вот уже через несколько секунд я зайду в пещеру, где воскрес Господь…. И тут ко мне подходит Витя с Машей и совершенно спокойной Варей и говорит, что у Вари все прошло.

В это трудно, наверное, поверить. Но это так. Ни минутой позже, ни минутой раньше, именно в те секунды, как мне переступить порог, они и подошли. И я с полным правом говорю, что с нами на Святой земле произошло чудо. Но в тот момент я этого еще не поняла. Я встала на колени и снова заплакала. Привратник-монах нам показал рукой – входите. Я, Витя, Варя и Маша – всей семьей мы вошли в пещеру. Мы были там секунд 20, а может и меньше, как нас позвали на выход. Мы вышли и сели на скамеечку – ждать всех остальных. У меня было такое ощущение, как будто я остывающая печка.

Все вместе мы вышли из пещеры, где воскрес Господь (там внутри, кстати, не разрешают фотографировать - да нам и не до того было, конечно - поэтому фото Кувуклии снаружи)

Это над Кувуклией изображения 12 Апостолов

Дождались остальных и всей группой подошли к камню миропомазания (он обозначает место, где Дева Мария получила тело своего Сына после того, как Он был снят с креста).

Освятили на камне свои крестики паломников, приложились – и наша маленькая паломница тоже приложилась.

Потом поднялись на Голгофу (Голгофа и Гроб Господен с 1149 года находятся под одной крышей - после того, как крестоносцы завоевали Иерусалим и построили церковь в ее нынешнем виде) – экскурсовода я, конечно, уже и не слушала.

(Это очередь к кресту на Голгофе, все фотографии из этой части Храма очень темные. Весь свет здесь - только от многочисленных лампад и свечей).

Минут через двадцать позвонила доктор (обе наши истории со скорой помощью за границей - и с Варей в Израиле, и с Машей в Турции - доказали, то скорую помощь, то есть быструю помощь по страховке дождаться в принципе невозможно). Когда доктор позвонил, мы с Машей в это время опять сидели на скамеечке – а группа опять стояла в очереди - ко Кресту на Голгофе. Поразительно, но там, в Храме, очень много скамеечек, совершенно пустых. Наверное, для немощных паломников, которые тут совершенно забывают про свою немощь. Несколько человек из группы закричали: «Светлана! Доктор звонит!» (потом меня вся группа так весь день и звала по имени). Встала, взяла у Володи трубку. У нашего экскурсовода Володи взяла его личный сотовый телефон, и, преисполненная благодарности к этому человеку, поговорила с доктором. Она представилась: «Доктор Анна». Попросила объяснить подробно, что с ребенком. Я ей объяснила, сама про себя удивляясь «А что с ребенком?». Она выслушала, сказала наблюдать за ней еще в течение часа, и если что – звонить и они приедут за нами. Но ни звонить, ни приезжать не понадобилось – у Вари больше ничего не болело.

Когда мы вышли из Храма

это дворик перед Храмом
Нам Володя показал каменную колонну, которую, как масло, однажды на Пасху разрезал Благодатный огонь. Все эту историю знают.

Потом мы стояли в дворике, и он рассказал еще одну историю. Не удержусь, расскажу ее, хотя история пустяковая. Однажды во время ремонта Храма кто-то из рабочих забыл лестницу убрать (на фотографии дворика ее видно, она справа, вверху). И вот уже несколько лет ее не может убрать никто, так как любое действие, производимое в Храме, должно быть согласовано со всеми христианскими конфессиями и церквами, которым Храм принадлежит. А по такому поводу им, вроде как, и собираться неудобно.
Когда все собрались на площади возле Храма – двинулись к выходу. И прямо на выходе уткнулись в небольшой открытый дворик, такой красивый и ухоженный, что я не удержалась и сфотографировала его. И не столько, конечно, меня его красота поразила, а сама возможность каких-то людей, наших современников, израильтян – вот так запросто жить рядом. Каждое утро видеть эту площадь, назойливых туристов, прятаться от солнца, поливать цветы…

Из Храма мы довольно быстро вышли из города, уже другим путем. Сели в автобус и поехали на Мертвое море.

К Мертвому морю вела дорога через Иудейскую пустыню. Пустыню эту я, как человек, живущий в краю, где 9 месяцев зима, представляла в виде равнины, засыпанной песком. Оказалось, что это очень гористая местность, где песка и не наблюдается. Сухая, словно выжженная земля всех оттенков красно-коричневого цвета. И многочисленные жилища бедуинов: картонные палаточные городки возле русел высохших ручьев (как люди выживают в таких условиях – полная загадка). Пока ехали (слава нашему водителю-арабу, с ним было совсем не страшно), закладывало уши как при посадке в самолете. И не удивительно – Мертвое море – самая низкая точка на планете, находится на 400 метров ниже уровня мирового океана.

Прежде чем отправить нас купаться в самом соленом озере на планете (содержание соли в воде в разных источниках – от 27 до 33 %), нас привезли в еще один торговый центр с «дарами Мертвого моря по самой привлекательной цене». Тут повторилась та же история, что и в «паломническом центре», даже не интересно рассказывать. Скажу только, что это оказалось не единственное место в Израиле, где можно было купить косметику из продуктов Мертвого моря. Один наш попутчик, выходя из Дьюти-фри, был сильно расстроен, потому что в аэропорту все эти прекрасные и нужные товары были в два-три раза дешевле. Тут же, в торговом центре, была небольшая забегаловочка, где нас покормили. Сама я там съела яблоко, муж и дети поели. Сносно. Сказали, есть можно.

Нас туда привезли сразу всех, скопом. Похоже, все пять-шесть автобусов турецких паломников оказались там одновременно. Получился такой русскоговорящий заплыв. Ну а вернее, не заплыв, а «заход», так как плыть по Мертвому морю невозможно. Я попробовала. Вода моментально выталкивает ноги из воды, и из вертикального положения выравнивает тебя по горизонту. Проще зайти и …присесть. Посидеть. Подумать. Посмотреть вдаль. Вода была теплее парного молока, а у берега просто горячая. Мы с Витей «заходили» по очереди.
Володя еще на берегу нас предупредил, чтобы не вздумали полоскать горло этой водой (да, у меня была мысль) и набирать ее в пластиковые бутылки (да, и такая мысль меня посетила) – иначе «получите ожог пищевода» и соленую воду в своей сумке, так как пластик эта вода прожигает как соляная кислота. Но на вкус я эту воду все равно попробовала, хотя и случайно. И вполне поверила в ожог пищевода, так как губы и язык на самом деле обожгло.
Было очень жарко, и купание от жары совсем не спасало. Варя даже не стала пробовать купаться, только ноги замочила и сразу вылезла – после Средиземного Мертвое море ей не показалось привлекательным. Так и просидела под тентом с недовольным лицом.

После купания мы вымылись в интернациональном душе, и, как нам и было наказано, ровно через полтора часа оказались в автобусе. Теперь наша дорога лежала в Палестинскую автономию, в Вифлеем, в Церковь Рождества.

Опубликовано 20.02.12

Swetber

Сургут